Пять возвращений Анатолия Солдатова, Т. И. Силина Опции

[Cinnamon]

Т. И. Силина

Пять возвращений Анатолия Солдатова

Среди руководителей отечественной промышленности и руководителей Пермской области личность Анатолия Григорьевича Солдатова является во многом исключительной, незаурядной. О нем помнят пермяки и сегодня, и не только благодаря наличию в городе улицы его имени, но в первую очередь благодаря делам, осуществленным на постах директора моторостроительного завода и руководителя Пермского совнархоза. Восемнадцать, из семидесяти двух лет жизни А. Г. Солдатова, длился пермский период его деятельности, но по воздействию на современников и потомков он, безусловно, многократно более продолжителен.
Когда речь заходит об определении главного, определяющего в характере и поступках Солдатова, то сразу приходит понятие рачительный и справедливый Хозяин. И ведь что интересно, таким его помнят не только заводчане с моторостроительного, которым он руководил с 1942 по 1953 гг. Благодарные пермяки «солдатовскими» называют и театр оперы и балета, и ставший, увы, Муниципальным дворец культуры, и неповторимый Комсомольский проспект -… не каждому и коренному пермяку удается о себе такую прочную и благодарную память оставить, а тут москвич… Как удалось ему заслужить искреннюю любовь, уважение и восхищение неподвластные самому суровому судье – времени? Ответ не только в зримых объектах украшающих город, но и в воспоминаниях его коллег, в архивных документах.
Пожалуй, ни один руководитель из сотен промышленных предприятий в Перми и области не оказал за последние полвека и не продолжает оказывать и сегодня такое влияние как Анатолий Григорьевич Солдатов. Для пермяков он и легенда, и вершина, по которой определяют стиль и методы деятельности, уровень своего профессионализма многие современные менеджеры: инженеры, директора, конструкторы…
О феномене Солдатова рассказывали в своих мемуарах те, кто работал рядом с ним многие годы и те, кому посчастливилось лишь раз поговорить. Даже мимолетная встреча, на ходу, порой, брошенная фраза запечатлелись в памяти людей с какой-то кинематографической яркостью и точностью. Оказываясь в поле притяжения обаяния, силы характера и ума этого незаурядного человека, писавшие и вспоминавшие об А. Г. Солдатове неизменно отмечали природную одаренность, роль времени и среды воспитавших одного из ярчайших руководителей сталинской эпохи. Подробности о формировании характера Солдатова мы узнаем из автобиографии, написанной Анатолием Григорьевичем. «Родился я 19 декабря 1904 г. в селе Попадьино Михайловского уезда Рязанской губернии. Наше хозяйство в деревне, руководимое моим дедушкой Солдатовым Петром Ермолаевичем, было бедняцким, безлошадным, поэтому к моменту моего рождения мой отец Солдатов Григорий Петрович и его средний брат Солдатов Иван Петрович в деревне уже не жили, а находились в так называемом отхожем промысле и работали в городе Москве. В деревне оставалась семья в составе: дедушка, бабушка, младший брат и сестра моего отца, моя мать и я.
Материальные ресурсы, которыми располагала наша семья, состояли: работа дедушки, бабушки и моей матери в зажиточных домах нашей деревни «исполу», т. е. заработанные сельскохозяйственные продукты делились 50% хозяину и 50% нам и плюс та помощь, которую оказывали семье своими заработками мой отец и его брат. Ввиду исключительно скудных ресурсов наше хозяйство состояло из старенького домика и нескольких штук овец.
По мере роста заработка моего отца и его брата, с их стороны увеличивалась помощь семье и наша жизнь в деревне медленно, но верно улучшалась. К концу 1909 г. мы уже жили в новом доме, имели корову. В апреле 1914 г. в нашем хозяйстве появилась лошадь, и мы с дедушкой впервые в истории нашей семьи в мае месяце выехали пахать на собственной лошади».
Сколько гордости и теплоты в этих детских воспоминаниях. Выдержавший многие испытания судьбы, познавший и ласку, и кнут власти, он, описывая соответствующим духу документа канцелярским языком свое детство, не может скрыть своего восхищения дедушкой, поднявшим такую большую семью, научившим его с ранних лет не бояться никакого, даже самого тяжелого физического труда. Ответственность (Анатолий был старшим ребенком в семье), пожалуй, одно из ключевых понятий сформированных семьей в его детстве. Ведь в 12 летнем возрасте после ухода на Первую мировую войну отца и дяди он становится главным работником в семье, а после смерти деда в 1919 г. и «старшим мужчиной».
Следующей поворотной вехой в судьбе Солдатова становится окончательный переезд семьи в Москву и разрыв с крестьянским прошлым. Война и революция сыграла в этом не последнюю роль. С таким трудом налаженный крестьянский достаток не выдержал неизбежного разорения в пору лихолетья и безвластия.
Осенью 1920 г. А. Г. Солдатов впервые попадает в Москву. Столица, переполненная безработными, неприветливо встречает паренька, ищущего работу… Все попытки устроиться на московский завод «Гужон», ни к чему не привели – пришлось вернуться обратно в деревню. Проработав до осени 1921 г. в деревне, он снова повторил попытку, но и на этот раз устроиться в Москве не удалось, и тогда созрел план поехать на Урал, в надежде найти работу на одном из машиностроительных заводов в городе Воткинске (Пермская губерния). Здесь его поддержка: в это время Райпродкомиссаром Воткинска работает младший брат отца – Михаил Петрович Солдатов. Несмотря на свою молодость, 1900 г. рождения, он активно участвовал в октябрьской революции и с июля 1914 г. был членом коммунистической партии. Он-то и помог племяннику наконец-то осуществить свою мечту - устроиться на Воткинский машиностроительный завод учеником слесаря.
Приезд Анатолия в Воткинск совпал с наметившимся подъемом уральской промышленности. Восстанавливавшимся после разрухи предприятиям как воздух нужны были новые кадры: преданные новой власти, образованные и энергичные. С целью подготовки таких кадров и крестьянской и рабочей молодежи в конце ноября 1921 г. при Воткинском заводе открывается вечерний рабфак. Анатолия, за плечами которого только три класса церковно-приходской школы, завком направил на учебу без отрыва от производства. Спустя еще полгода рабфак переводят в Пермь, и теперь овладевать знаниями, необходимыми для поступления в вуз приходится с отрывом от производства.
Так начинается знакомство с Пермью студента второго курса Пермского рабфака Анатолия Солдатова, тогда даже не подозревавшего, что пройдут годы и его именем назовут проспект, который появится благодаря строительству здесь одного из крупнейших авиамоторных заводов Европы, где ему предстоит быть директором суровую военную годину.
Но все это будет потом, а пока выпускник рабфака Солдатов в 1924 г. по разверстке Наркомпроса попадает на первый курс механического факультета Томского технологического института, а спустя год, в июне 1925 г. он – студент второго курса механического факультета Московского высшего технического училища.
Готовясь к будущей специальности автомобилестроителя одновременно с учебой на последних двух курсах, он работает по своей будущей специальности. И потому с трудоустройством у молодого специалиста, получившего в марте 1930 г. диплом об окончании МВТУ по специальности инженера-механика по автомобилестроению, нет. Уже как опытный работник он поступает работать техноруком таксомоторной автобазы города Москвы, пока в ноябре 1930 г. его не мобилизуют в армию и не посылают для прохождения военно-производственной службы на авиамоторостроительный завод в г. Москве.
И здесь в третий раз судьбе угодно было сделать лихой поворот. Тридцатые годы… Страна строит свой воздушный флот, портреты летчиков, ставших национальными героями, своими подвигами прославляющими страну, устремившуюся к светлому будущему, украшают передовицы газет. Причастность к великим свершениям, романтика авиации, толкают юношу после завершения службы добровольно остаться на заводе еще на три года, а потом, как он сам вспоминал «проникся таким патриотизмом к авиационной промышленности, что бросил свое автомобильное дело навсегда».
На заводе № 24 Солдатов проработал с 26 ноября 1930 г. по 8 июня 1940 г. Начал работать контролером; последовательно работал технологом, мастером, начальником цеха, начальником ОТК завода. А в это время, в Перми, в двух километрах к югу от города возводится завод, который будет работать по технологиям, каких Россия еще не знала. Здесь, за рекордный для машиностроения срок – один год, будет освоен один из лучших в мире авиационных моторов = М-25 «Циклон». Здесь за несколько лет на месте леса вырастет красавец завод, где впервые в мире авиационный мотор будут собирать на конвейере, как какой-нибудь автомобиль, персонал, обученный за океаном, в белых халатах, в цехах, сверкающих чистотой, будет создавать стальные сердца для самолетов.
Благодаря освоению самой передовой технологии и производству мотора М-25, слава об орденоносном предприятии гремит по стране. Сюда приезжают увидеть первый в мире сборочный конвейер, поточные линии в цехах, поучиться высокой культуре производства представители всех родственных заводов и, конечно, предприятий смежников.
30 июня 1937 г. службой режима был зафиксирован и оформлен в числе прочих, командированный с московского завода № 24 инженер, только что назначенный начальником цеха, А. Г. Солдатов. В «десанте» москвичей, посетивших тогда завод, Солдатов выделялся, прежде всего, своей молодостью. Модный серый костюм, демократично распахнутый ворот белоснежной рубашки, шапка волнистых волос зачесанных назад, и пристальный взгляд серых глаз – таким впервые предстает на заводе Солдатов, вероятно и не предполагавший тогда, что пройдет пять лет и война заставит его вновь вернуться и в этот город, и на этот завод. Вот только входить на его территорию он будет уже через директорскую проходную.
Встреча с городом своей юности произвела на него неизгладимое впечатление. Это был уже совсем другой город: не тихий, сонный, провинциальный, а индустриальный, встающий и засыпающий не только под гудок существовавших еще с дореволюционных годов заводов, но и под гул работающих на испытательной станции завода им. Сталина, моторов.
Москвичи с 24-го завода приехали целой командой: начальники цехов, снабженец. Контролер и инженеры… осмотрели уникальную сборку, познакомились со всеми стадиями рождения мотора, системой контроля качества. Знакомясь с предприятием, с максимальной полнотой впитавшем западные подходы в организации и управлении производством, вникали в проблемы.
Знакомство с И. И. Побережским и его командой оставило большое впечатление, впоследствии, придя к руководству 19-м заводом, он продолжит те преобразования, которые были начаты в 30-х. Как и И. И. Побережский, он будет всемерно укреплять авторитет Главного конструктора А. Д. Швецова, ведь работа конструкторов – это основа стабильной работы завода на годы вперед, продолжит внедрение поточных методов работы и механизацию, будет развивать предприимчивость и самостоятельность в руководителях среднего и высшего звена. И именно благодаря этому завод выйдет на новый пик своей известности и успеха.
Организаторские способности Солдатова не остались незамеченными и в июне 1940 г. приказом Наркома тридцатишестилетнего А. Г. Солдатова назначают главным инженером завода № 33 НКАП, а в декабре 1940 г. и директором завода № 33. Вопрос – «справлюсь ли» - скорее всего перед ним не стоял, он обязан был справиться, потому что по характеру своему был всегда лидером и не мог допустить поражения.
Карбюраторное производство в конце 30-х являлось по-прежнему «узким местом» моторостроения. Мощностей единственного в стране Московского карбюраторного завода не хватало, конвейер в Перми все чаще останавливался от нехватки агрегатов. Территория завода была заставлена изделиями, которые нельзя было отправить потребителям из-за отсутствия необходимого для работы мотора узла. В 1938 г. недалеко от завода № 19 разворачивается стройка. Через год-два здесь должны появиться корпуса завода-спутника №33 бис, призванного решить проблему карбюратора, а главное – максимально приблизить и технологически и территориально их производство к моторам, рождающимся на заводе № 19 и в КБ под руководством А. Д. Швецова.
Пуск Пермского карбюраторного завода в 1940 г. привел к следующей системе: московский 33-й завод осваивает новое изделие, «обкатывает» его технологию, а затем передает своему дублеру в Пермь, получившему официальное имя «Завод № 339». И кто знает, к4ак бы старший и младший карбюраторный работали дальше, если бы не событие, резко изменившее и страну и весь мир вокруг – началась война.
4 августа 1941 г. в г. Молотов (Пермь переименована в 1957 г.) прибыл первый эшелон с оборудованием 33-го московского карбюраторного завода. Его эвакуация завершилась в октябре. Приезд основного завода на место дублера значительно оживил стройплощадку. Недостроенные корпуса были завершены к моменту прибытия последнего эшелона, и завод буквально с колес приступил к производству агрегатов. Столь быстрому вводу в действие завод был во многом обязан своему директору А. Г. Солдатову. Предприятие на новом месте в семь раз увеличило выпуск карбюраторов по сравнению с мирным 1940 годом!
Приказом по Наркомату от 28 октября 1941 г. заводы № 33 и 339 объединились в одно предприятие под общим номером 33. Так война объединила два коллектива, а директором объединенного завода был назначен Анатолий Григорьевич Солдатов. Впрочем, карбюраторный он возглавлял недолго. В мае 1942 г. приказом Наркома Анатолия Григорьевича освобождают от работы на заводе № 33 и назначают директором завода № 19 им. Сталина. Так завершается еще один поворот в его судьбе.
Высокий, подтянутый, одетый очень просто: гимнастерка, галифе, сапоги, таким появился тридцатисемилетний Солдатов на заводе.
С первых дней старые работники, почувствовали, что пришел не новичок, а умелый хозяйственник, опытный и деловой специалист.
Семнадцатого мая 1942 г. стало первым рабочим днем нового директора завода № 19, а 19 мая поступило задание = увеличить выпуск двигателей М-82. В боевых условиях они прошли испытания на истребителях Ла-5, показали исключительную живучесть, и вот теперь их требовал фронт. Вопросы освоения новой машины требовалось решать быстро и решительно. С 20 мая на заводе вводится система проведения ежедневных оперативных совещаний по выполнению производственной программы.
Зная о прошлых заслугах завода, о его «родословной» он понимал, что невозможно жить только прошлым, ведь под угрозой настоящее и будущее. Только полная самоотдача, ежеминутное устремление к победе и только неукоснительное движение вперед – вот что требовалось теперь.
Не Солдатовым были изобретены оперативные совещания и суточный график. Были они и раньше. И начальники цехов не в июне 1942 г. родились на свет. И чувство ответственности за свои участки работы появилось у них не с приходом на завод нового директора. Коммунисты, опытные специалисты и администраторы, они обладали им и прежде.
Что же изменилось?
Когда с таким вопросом обратились тогда, в 1942 г. к разным категориям работников завода, они ответили на него следующим образом.
Главный диспетчер завода Д. Рудин сказал: «Все изменилось,.. решительно все. И прежде всего отношение людей к суточному графику. Я это чувствую ежечасно. Раньше, чтобы добиться выполнения заявки, надо было подолгу уговаривать начальников цехов или жаловаться на них директору, главному инженеру. Теперь два раза отдавать распоряжения не приходится – оно выполняется безоговорочно. График – закон, и все мы боремся за его выполнение.
Мы никогда раньше не чувствовал такой высокой требовательности и жесткого контроля. Зато никогда ранее не знали мы и такой действенной помощи. Весь завод ставили на ноги, когда этого требовали интересы сборки».
Разумеется, одним приказом или обязательством не менялось отношение людей к делу. Партийная организация, профсоюз и комсомол, начальники цехов, старшие и сменные мастера – все было приведено в движение. Суточный график становился основой заводской дисциплины.
Кое-кто не выдержал. Было в июне 1942 г. и такое. Ритм завоевывался в боях. А «на поле боя» неизбежны потери. Так был вынужден уступить свой пост, начальник планового отдела, не сумевший справиться с повышенными требованиями. Были заменены начальники некоторых цехов.
Настоящих командиров производства новый напряженный темп жизни взбодрил, захватила серьезность борьбы, ответственность задачи и высокая моральная значимость цели. Борьба шла за лучшую помощь фронту, за переходящее знамя Государственного Комитета Обороны. Она развертывалась в то лето в масштабах всей страны.
Внешних причин, нарушавших равномерность работы, с каждым днем становилось все меньше. Директор смело маневрировал людьми и материальными резервами.
Быстрее стали поворачиваться снабженцы. Если возникала необходимость, дефицитные материалы доставляли самолетами. «Объективные» причины при такой постановке дела превращались в фикцию. Выход из затруднительных положений каждому начальнику надо было теперь находить внутри, в своем хозяйстве.
Это было, пожалуй, главное – тот психологический перелом, который произошел в головах руководителей цехов и отделов. Инерция простоя, работа вразвалку, не торопясь, по принципу: «Месяц длинный – еще наверстаем» - были беспощадно разоблачены и опозорены. Задание правительства было слишком огромно, слишком напряженно, чтобы возможно было его «наверстать».
Как на любом другом сражении войны, в сражении за моторы немалую роль играл морально-боевой настрой. И потому в одном ряду по важности для директора стояли и пуск ТЭЦ, и подача деталей точно в срок, и… учреждение заводской книги Почета, званий «Почетный стахановец цеха», «Знатный технолог» или «Знатный конструктор». Солдатов стоял горой за моральные стимулы, понимая, что в это трудное время для людей особенно ценно общественное признание.
Это без труда читалось в глазах, на лицах моторостроителей, запрудивших просторную площадь перед заводоуправлением, когда летчики 1-го гвардейского авиационного полка чеканя шаг, несли к трибуне впервые завоеванное переходящее красное знамя ГКО. Он знал, ценой какого напряжения всех сил, была завоевана эта первая победа в соревновании с другими моторными заводами страны. И тогда, с высокой трибуны, перед многотысячным митингом поцеловав край бархатного полотнища, поклялся: никому больше этого знамени не отдавать. И слово свое сдержал. Семь месяцев подряд завод удерживает высшую награду ГКО в 1942 г. А сорок третий год поставил новые задачи, и обозначил новые проблемы…
Общественное питание, быт рабочих, по воспоминаниям секретаря А. Г. Солдатова, С. С. Стряпунина, он доверил напористым и предприимчивым людям, которые отлично сознавали важность возложенной на них задачи, но общее руководство взял на себя, справедливо полагая, что инициатива особенно хороша в соединении с властью. Теперь на оперативных совещаниях директор заслушивал сообщения и о работе «цеха питания». Солдатов нашел пути для установления связей с колхозами, расположенными вблизи города, добился наибольшей отдачи от подсобного хозяйства «Мулянка». Всемерно поощрял рейды за дичью членов заводского общества охотников, добился разрешения на промысловый вылов речной рыбы.
Не раз директор выезжал в пригородные колхозы, над которыми шефствовал завод, и возвращался во главе «обоза» грузовиков с картофелем, капустой, морковью для рабочих столовых. На подобные экспедиции он никогда не жалел времени. Все это позволило организовать дополнительное питание. В цеховых столовых кроме продуктов по карточкам, рабочие стали получать так называемые коммерческие обеды. Талоны на него начальники цехов выдавали лучшим рабочим и тем, кто оставался на сверхурочную работу после 11-часовой смены. Люди ценили эту заботу директора и отвечали высокопроизводительным трудом.
Но особенно всех заводчан он поразил открытием в цехах парикмахерских: «Авиационные моторы может делать только специалист опрятного вида».
Исчерпанными к 1943 году оказались и производственные мощности предприятия. А фронт требовал еще больше моторов. Дать их можно было только подняв производительность труда, облегчив труд людей. Так на повестку дня встал вопрос о реконструкции завода.
Это был дальновидный шаг. Предстояло запускать в производство новый двигатель, который по своим характеристикам превосходил все предыдущие, и, конечно, фронт не ограничился бы малой серией.
На заседании ГКО, куда Солдатов был вызван в начале 1943 года для доклада об обеспечении выпуска нового авиационного двигателя М-82ФН, ему задали вопрос: каким путем будет решена задача? Он ответил: путем реконструкции. А. возвратившись из Москвы на завод, уже во всеуслышание объявил: «Приступаем».
Новый 1850-сильный двигатель для истребителя Лавочкина Ла-5ФН стоил всех этих огромных усилий.
Реконструкция завода вызвала немало дополнительных сложностей, так как проводилась без остановки основного производства. Завод преображался на глазах: все дальше на юг отодвигался окружавший его забор с колючей проволокой. К главному и литейному корпусам пристраивались новые пролеты по площади аналогичные возведенным в довоенные годы. Новые площади получили испытатели, опытный отдел.
Но главная ставка была сделана на поток. Максимально механизировать вспомогательные операции за счет применения конвейеров, транспортеров, рольгангов, и подвесных подъемных приспособлений, сократить путь прохождения деталей в цехе – такую задачу поставил перед инженерными службами Анатолий Григорьевич. Он прекрасно понимал, в условиях, когда завод испытывает острейший дефицит в рабочей силе, каждый, занятый в производственном процессе человек при поточном способе организации дает неизмеримо больше. Поток дисциплинирует, заставляет работать ритмично, без авралов и штурмовщины, облегчает труд рабочих.
В 1943 г. завод преобразился внешне. Благодаря пуску в эксплуатацию шести новых цехов он превратился в крупнейший завод Союза. И… внутренне. Больше не петляла технологическая цепочка, порождавшая ненужную трату времени; выпрямилась она, образовав единый поток. Там, где еще недавно женщины и подростки, выбиваясь из сил, ворочали тяжеленные узлы, теперь были установлены удобные устройства, вытеснившие тяжкий труд. Работа стала более производительной. Обыденным явлением теперь считали на заводе досрочное выполнение месячных планов. В обязательствах записывали: «…и сверх месячной программы выпустить продукции для оснащения одной войсковой части». Ритмичность, давно уже ставшая законом на производстве, привела к мысли об упразднении суточного и внедрения часового графика. О подобном в отрасли еще никто не помышлял.
Заводской коллектив, закаленный в борьбе с трудностями и умудренный опытом их преодоления, походил на боевое воинское соединение, спаянное единым долгом перед Родиной. Тыл был не продолжением фронта, он был с ним вровень. Потому и восприняли моторостроители как должное, что их боевому директору присвоили звание генерал-майора инженерно-технической службы, наградили орденом Отечественной Войны 1 степени.
Люди всем сердцем отзывались на заботу. Завод был для них и фронтом, и родным домом, и кормильцем. Зеленая молодежь, только что окончившая ремесленные училища, попадая в эту среду, тоже испытывала на себе могучее и доброе воздействие завода.
Ребята, большой партией прибывшие на завод в конце 1944 года, радовались: и на их долю достанется работа для фронта! А Солдатов, глядя на этих рано повзрослевших мальчишек, думал: вот кто составит костяк коллектива через несколько лет после войны. Однако уже сегодня они требовали внимания и заботы: не только работа, но и быт, отдых имеют особое значение в таком возрасте. И тогда по инициативе директора на заводе широко распространилось шефство старших над младшими, а сам он ввел в практику периодические приемы лучших «ремеслят».
Требовательность Солдатова объяснялась просто: он знал, что только с опытом, со временем приходит к рабочему высокий уровень квалификации, абсолютно необходимый в создании авиационного мотора. Жизнь показала, что одними административными мерами, отдачей под суд, проблему качества мотора не решить. Хоть и терял завод «от брака» в год до 500 моторов, соответствующую статью законодательства, каравшую за брак лишением свободы, ни разу не применил на практике. Зато кропотливо растил из ребят мастеров своего дела. В ход шли и моральные стимулы и материальная заинтересованность. Как сам не раз подчеркивал: «…необходимо сделать дисциплину, при всей ее строгости, по возможности более удобной для работающих».
На каждой оперативке диспетчер завода докладывал о количестве собранных и отправленных за сутки моторов, а зам. директора по строительству о введенном в эксплуатацию жилье. Пять юношеских городков с десятками бараков кольцом окружали завод. Сам «генерал» лично раз в месяц обходил общежития, щупал простыни (не сырые ли?), награждал отличившихся в чистоте и порядке. Обязал цехи шефствовать над отдельными бараками. Ставил в пример активу свою супругу Варвару Николаевну: «Моя жена возит сына в юнгородок, и он ей совершенно не мешает. Потому что у нас все любили детей и если придет ребенок в общежитие – это занятие для молодежи». Налаживанием быта, обучением молодежи занимались и другие жены специалистов завода.
«…эти ребятишки могут делать чудеса, если их организовать, если рассказать, что нужно делать и для чего» - убеждал Солдатов профсоюзный и партийный актив.
Ставка на молодежь делалась им не в первый раз. Еще в 1943 г. из РУ-1 завод получил 2 тысячи рабочих, в 1944 г. – 1, 5 тысячи. В середине 1944 г. в последнем напряжении сил страна отдала последний резерв – 4 тысячи подростков со всей страны должны были помочь заводу выполнить ответственейшее задание ГКО. Подписывая приказ о направлении дополнительных трудовых ресурсов на завод № 19, Г. М. Маленков сказал: «Мы даем вам этих людей, но если вы их не удержите, больше вы людей не получите. Их просто нет». Справиться с такой армией было непросто, но иного пути не было. «Если мы не справимся с освоением новой рабочей силы, - подчеркивал Солдатов, выступая перед кадровыми рабочими, - мы не справимся с задачей дать продукции столько, сколько требуется решением ГКО».
«Встать на позицию пап и мам, обучать не только операциям, но и профессии, традициям рабочих – устойчивости, твердости, прививать правильные взгляды на жизнь, чтобы молодой человек чувствовал себя равным взрослому не в бутылке, а в профессии – с такой позиции решили подойти к молодому пополнению на заводе. Взять на себя дополнительную нагрузку, стать наставниками – «дяденьками», как чаще ребята их называли, взрослых позвало чувство долга и личный пример директора.
Новое пополнение, прибывшее в 1944 г. встречали с особенной теплотой.
Но прежде всего с новым пополнением встречался Солдатов. Вот новичков подвозят к клубу автобусы. Клуб празднично украшен. Через всю сцену натянут плакат: «Все силы на разгром врага!» Анатолий Григорьевич обстоятельно знакомит с историей завода, его продукцией. Прошло время. Ремесленники внесли большой вклад в выполнение заказов фронта, заменив многих кадровых рабочих, ушедших на фронт.
В музее предприятия сохранилась фотография, на которой запечатлена встреча руководящего состава завода 14 октября 1944 г. с большой группой ребят отличников производства из числа приехавших на завод выпускников ремесленных училищ. Подростки сидят за длинным столом у Солдатова и перед каждым из них – банка варенья. В то время это было большое богатство и для ребят, живущих вдали от родителей, большая радость. Нельзя без волнения смотреть на эту фотографию. Ведь событие это стало одной из заводских легенд.
Война приближалась к победному концу. Надо было думать о завтрашнем дне завода.
Для Солдатова не существовало разделения производственных проблем: все для него было важно. А успевал он интересоваться всем за счет того, что каждый специалист занимался своим делом, а директору предоставлялась возможность заниматься перспективными вопросами. В производство Солдатов вникал основательно, но никогда не подменял начальников производств или главного диспетчера в решении ежедневных вопросов. Его слово было решающим только в исключительных случаях. В этом и был талант Солдатова-руководителя. Он доверял каждому специалисту, но, в то же время умел спросить с исполнителя строго и требовательно.
С первых дней своего существования моторостроительный завод был социально ориентированным предприятием. Здесь много строилось жилья, детские сады, ясли, больницы, школы – все создавалось с размахом, ориентировалось на удовлетворение потребностей простых тружеников. Правда, объективности ради, заметим, что не всегда финансовые возможности предприятия, позволяли строить что называется «на века».
К концу 1940-х годов более 45 тысяч квадратных метров жилья для рабочих составляли каркасно-засыпные бараки, в военную годину было не до хором. Только сносить их, не дожидаясь государственной поддержки, строить пятиэтажные красавцы, с размахом создавая у себя на заводе строительное производство, стал именно Солдатов.
Казалось бы, все хорошо, один за другим появляются вокруг завода новые поселки, а он недоволен. На заседаниях Горсовета, где возглавлял комиссию по благоустройству, горячится, доказывает; «переселять людей из бараков и ветхого жилья только с помощью усилий одних заводов невозможно. Если городская власть и дальше будет сидеть, сложа руки, то приведет город к полной разрухе».
Так уж сложилось, что руководители заводов, в первую очередь оборонных, занимались практически всеми вопросами обеспечения жизни людей, как непременного условия нормальной работы своих предприятий. Рабочую силу нужно было кормить, лечить, обучать, обеспечить крышей над головой и т. д. и т. п. И заводы наравне с основным производством вынуждены были создавать цеха культуры, здоровья, производства товаров ширпотреба, строить дворцы и клубы, бассейны и бани, создавались подсобные хозяйства, детские сады и роддома… А потому генерал-майору инженерно-авиационной службы Солдатову приходилось вникать в тысячи проблем не связанных с прямым производством. Но город – это не только заводы. И потому участие Солдатова в решении проблем города не столько производственная необходимость, сколько потребность души. Стенограммы заседаний сохранили для потомков яркие и оригинальные высказывания, выдающие трезвый ум, крестьянскую основательность и то, что их автор не был небожителем, оторванным от реалий окружающей жизни. Не удивительно, что актуальность свою они не потеряли и сегодня. Еще в конце сороковых ратовал он за собственные средства производства в городе, подчеркивая «…иначе никогда не справиться с городским хозяйством. Ведь одними решениями город не восстановить, не улучшить, не благоустроить».
Но Солдатов не был бы Солдатовым, если бы только критиковал, не предлагая реальных шагов решения проблем. В своей речи на совещании в Горисполкоме в 1950 г. он убедительно доказывал: «Надо составить план на три-пять лет, каким будет город и сконцентрировать деньги, отпускаемые правительством и силы на выполнение этого плана».
Казалось бы, при планировании в СССР всего и вся вопрос о планировании развития города не должен был встречать сопротивления чиновников. Но… понимание этой простой истины за текучкой ежедневных проблем и забот, как-то незаметно уходило на второй план, и Солдатову приходилось вновь и вновь доказывать: «…нужно не латать многочисленные дыры, а сконцентрировать все возможности, средства и людей – реконструировать полностью конкретную улицу, площадь, с тем, чтобы горожане видели результат работы, а не отчет о вложенных средствах».
Предложения, такие простые и эффективные, тем не менее, натыкались на глухую стену чиновничьей солидарности. Мол, занимайся своим заводом, а в своем хозяйстве мы и сами разберемся. И становится ясно, что не такой он победитель и «везунчик», как кажется некоторым из исторического далека. Но он уже не мог остановиться, и потому, что тысячами нитей завод был связан с городом, и потому, что рамки режимной заводской территории были тесны для этого мощного темперамента. Завод, как государство в государстве взрастил в нем человека государственного, мыслящего и патриота.
Потому он не только выступал на сессиях Горсовета, но и вершил многое. В 1946 г. заводом был построен асфальтовый завод, выпускавший до 90 тонн асфальта в сутки. Его продукцией улицы Перми покрывались столь интенсивно, что уже спустя два года, подводя первые итоги, восклицал: «Я убежден, что город мы можем и должны привести в порядок». Многие тогда не понимали, зачем тратить средства на клумбы и газоны, на фонтаны и скульптуры, на картины и шикарные люстры для дворца культуры. До излишества ли, когда полгорода живет в бараках! А он был убежден – только так можно сделать город любимым.
Облик Перми социалистической особенно волновал Анатолия Григорьевича. Выросшие в годы советской власти рабочие окраины не соответствовали его представлению о том светлом будущем, в строительстве которого он принимал не последнее участие. «Исторически установилось, что каждый, даже небольшой город старается какую-то улицу так устроить, чтобы она олицетворяла город, создавала определенный вид, уровень культуры этого города. Чтобы придя на эту улицу можно было сказать, что это действительно город. Мы в Молотове не имеем ни одной такой улицы, ни одного места, где можно было бы увидеть направление нашего городского строительства, будущее культуры города».
Реальность же была такова. В наследство от предшественников были получены десятки каркасно-засыпных бараков, с удобствами во дворе. Еще десятки бараков были возведены ударными темпами в годы войны. В них селили эвакуированных, призванную по спецнаборам молодежь. Уже к концу 40-х годов эти сооружения прогнили и обветшали, да и просто не соответствовали требованиям жизни. Вчерашняя молодежь выросла, обзавелась семьями, и проблема жилья стала настолько острой, что от решения напрямую зависело выполнение заводом правительственных заданий.
Для обеспечения остро нуждающихся, требовалось строить ежегодно 10 тыс. м2, собственные строительные мощности завода едва справлялись с вводом в эксплуатацию лишь пяти. Солдатов со свойственной ему энергией и размахом, стал строить дома хозспособом на центральном заводском поселке, привлекая деньги и рабочие руки самих нуждающихся в жилье. За строительство каждого дома на проспекте, за качество и сроки сдачи отвечал не только прораб, но и начальник цеха. Сам Солдатов после войны свой трудовой день стал начинать со строительной оперативки. Так был сделан первый шаг к воплощению мечты о самой прекрасной улице Перми – Комсомольском проспекте. Позднее, возглавив Пермский Совнархоз, аналогичным образом им была решена проблема реконструкции всей магистрали. Только теперь за каждый дом отвечал не цех моторного завода, а одно из предприятий города. И на месте деревянных домов старого купеческого города и огромного рынка появилась магистраль, ставшая осью Перми.
И еще один любопытный нюанс в отношении Солдатова к Перми и ее жителям. До боли напоминающий наше время. В 1944 г. в поселке Крохалева заводом № 19 были построены 20 двухквартирных домов для своих кадровых рабочих. Но рабочие завода № 33 их разрушили. Возмущенный таким вандализмом Солдатов с горечью констатировал: «Если мы не будем беречь как зеницу ока социалистическую собственность, то нам никогда не справиться с задачей улучшения социально-бытовых условий. Люди же, живущие в общежитиях, к быту подходят так. Сидят в грязи, замерзают и все-таки сами не хотят подмести пол, не говоря о том, чтобы его помыть. Дрова лежат рядом, а печи не топятся, ждут уборщицу. Разве при таком отношении можно улучшить быт? Конечно, нет. Если человек не будет сам за собой убирать, никакого толкового быта не сделаем. Это вещь элементарная и неизбежная. Решать проблему нужно по государственному. А что это значит? Это значит, по соломинке тащить в свое жилище и улучшать его».
Воспитывать культурного, грамотного человека будущего призван был Дворец культуры завода. Заложенный в 1940 г. по проекту И. А. Меерзона и А. К. Барычева, задуманный как самое монументальное здание не только в городе, но и в области, Дворец культуры должен был стать архитектурным центром поселка моторостроителей, центром художественного творчества, крупнейшей концертной площадкой. Начавшееся вскоре строительство в 1941 г. прервала война. Недостроенное здание дожидалось своего часа десять лет. И вот вновь в его стенах появились строители. Любимым детищем для Солдатова стал Дворец Культуры. Был случай, о котором Солдатов как-то сказал: обида пройдет – опыт останется.
Сегодня мы не представляем новогоднего праздника без елки около Дворца, иллюминации, веселых горок. Эта добрая традиция зародилась при Солдатове. Анатолий Григорьевич хорошо понимал, что вот из таких мелочей во многом и складывается настроение любого человека, от которого в немалой степени и зависит работа на производстве.
Солдатову удалось превратить возведение дворца во всенародную стройку. Модельщики цеха № 12 изготавливали мебель, токари, слесари, овладев новыми для себя специальностями, штукатурили, облицовывали стены, отливали лепнину, расписывали потолки, электрики собирали люстры. Последним штрихом стали картины, украсившие стены его комнат и холлов.
Стройка уже подходила к концу, когда именно эта инициатива Солдатова неожиданно подверглась критике на районной конференции. Вынужденный отбиваться от обвинений представителя городских художественных мастерских Анатолий Григорьевич привел неоспоримый аргумент: «В городе невозможно приобрести ни одной действительно стоящей картины. Кроме малярных работ по заборам, ваша мастерская ничего не делает. Картины, которые здесь вывешены, мы приобрели с выставки, которая приехала в город из Москвы. Совершенно правильно, что главное фойе должно иметь другие картины, например, революционного направления, массовые и т.п. Вот если бы вместо общих рассуждений сказали, где их приобрести, мы были бы очень благодарны».
Для коллектива завода, да и для всего города открытие Дворца было радостным событием, но госконтроль за использование средств производства не по назначению, сделал Солдатову денежный начет – месячный оклад Солдатова высчитали в пользу государства. Но даже если бы знал он, как распорядятся потомки с полученным наследством, все равно строил свой дворец. Наверное, из детства, из воспитания в крестьянской семье вынес он главный урок своей жизни: чтобы оставить на земле после себя след, надо «тащить по соломинке», по крупицам, изо дня в день, создавая свой дворец. А «благодарные потомки» изрезали картины, сбили роспись парадного входа, снесли фонари с дворцовой площади, исчезли навсегда бетонные спортсмены с бульварной части проспекта. Список потерь можно продолжать и продолжать. Или списать на смену моды, собственника. Только старые фотографии, да человеческая память хранят его былое великолепие.
И еще об одной заботе директора о благе пермяков хочется вспомнить. После войны многим заводам оборонной промышленности пришлось по команде из Москвы начать выпуск гражданской продукции. Моторостроители, не от хорошей жизни начавшие выпускать еще в войну валенки и ботинки на деревянной подошве, теперь освоили производство деревянной мебели (для чего было создано пять цехов), металлических кроватей, бритвенных приборов и даже велосипедов. Несмотря на провозглашенный наркомом авиапромышленности А. И. Шахуриным в 1945 г. лозунг «Для нас штаны теперь важнее, чем моторы!» план по ширпотребу Москва спрашивала наравне с основной продукцией. Производство это было убыточно, но необходимо. Слабая местная промышленность, работавшая на устаревшем, кустарном оборудовании, не в состоянии была обеспечить потребности населения в товарах бытового назначения. Развивая производство товаров, Солдатов понимал, что это временное решение проблемы. «Может статься, - обращался он на партхозактиве к руководству области, - что одним указанием правительства заводы разом могут все это прекратить, получив какое-либо новое задание, следовательно, область опять неизбежно останется без необходимых населению предметов ширпотреба. Чтобы этого не случилось, мне казалось бы необходимым сейчас нашу местную промышленность специализировать, сделать в какой-то степени дублирующей оборонные заводы. Заводы могли бы оказать значительную помощь оборудованием и даже людьми. И, что самое важное, если государство от нас потребует перестроиться, мы нашим дублерам обязательно передадим всю остнастку, штампы и оборудование и таким образом население не останется без товаров». Умение заглянуть вперед, смелость в принятии решений, коммуникабельность, профессионализм и способность прислушиваться и учитывать иное мнение, если оно действительно помогает делу, отличали А. Г. Солдатова, как руководителя и признанного лидера, человека дела, оставившего потомкам так много.
Народная мудрость, оценивая человеческую жизнь по самой высокой шкале, подчеркивает: она прошла не напрасно, если построен дом, посажено дерево, выращен сын. По этой шкале Солдатов, безусловно, прожил жизнь счастливую, наполненную. Был им построен не один дом, был даже дворец, деревья, появившиеся с его легкой руки, и сегодня дарят шепот листьев и прохладу.
История появления в Перми необычной для этого климата дубовой аллеи, тянущаяся по диагонали от угла фабрики-кухни до пересечения улиц Чкалова и Героев Хасана такова.
Очень серьезно относился Анатолий Григорьевич к благоустройству территории завода, поселка. «Это святое дело, потому что делается для народа», - любил он повторять.
Как-то садовод завода Ольга Александровна Дворнишникова пожаловалась директору на равнодушное отношение отдельных руководителей к озеленению прилежащих к цехам территорий.
Солдатов пригласил ее на оперативное совещание, где она и высказала все наболевшее. Говорила Ольга Александровна очень взволнованно, проникновенно. Когда закончила выступление, в зале воцарилась тишина. Солдатов поблагодарил садовода, сказав ей на прощание: «Вы делаете большое дело для людей, а с этими горе-руководителями, не признающими элементарных вещей, у нас еще будет разговор».
И действительно, нерадивых начальников Солдатов поднял на этом совещании, потребовал от них ответа. После этого разговора отношение к благоустройству и чистоте прилегающих территорий у начальников цехов изменилось. Многие даже стали проявлять инициативу в этом деле.
С 1956 года по 1961 А. Г. Солдатов работал председателем Западно-Уральского Совета народного хозяйства. На этой должности Анатолий Григорьевич опять, прежде всего, проявил большую заботу о людях. Именно в то время проводились огромные работы по реконструкции Комсомольского проспекта, его озеленению. В 1961 г. пустили по маршрутам 1, 2, 3, 5 и 7 троллейбусы. Тогда Солдатов проделал огромную работу по перестройке театра оперы и балета имени П. И. Чайковского.
Традиционное для Солдатова нетрадиционное решение вопросов вспоминается сегодня многими руководителями, кому довелось присутствовать хоть раз при рождении решений в стенах Пермского Совнархоза. Так, работавший в конце 50-х в Пермском СНХ Павел Константинович Праведников, вспоминал, как на одном из оперативных совещаний по реконструкции Комсомольского проспекта обсуждался проект оформления Комсомольской площади, призванной объединить несколько городских автомагистралей. Архитекторы предложили полностью заасфальтировать площадь, придать ей столичный вид. Выслушав все аргументы в пользу идеи, Анатолий Григорьевич спросил своего помощника: «Сколько дворников потребуется для очистки площади зимой, длящейся у нас полгода?» Вопрос явно поставил проектировщиков в тупик, пауза затянулась. Собрав в пучок все остро отточенные карандаши, до этого раскладывавшиеся на столе по мере перечисления аргументов в пользу столичного проекта, Солдатов стукнул ими и подвел черту под обсуждением: проект не годится, так как не учитывает климатических и технических особенностей города. Красным карандашом на плане тут же рисуется четырехугольник в центре будущей площади – здесь будет газон! Напряжение тут же спадает – выход, красивый и не затратный найден.
Вклад Анатолия Григорьевича в формирование облика Перми вообще трудно переоценить. Одним из первых обратил он внимание на то, как важно сохранить историческую часть города. Когда планировалось провести по улице Карла Маркса (ныне вновь Сибирская) трамвай – он решительно выступил против этого. В результате колорит старой исторической улицы сохранился и в 21 веке. Впрочем, взаимоотношения с историей у Солдатова были не всегла безоблачными. По воспоминаниям А. Г. Мартынычева, когда при создании Октябрьской площади потребовалось снести двухэтажный бывший купеческий дом, а он не поддавался – кладка была сделана на совесть, сомнения в необходимости его сноса даже не возникали. Как не было сомнений и в целесообразности реконструкции театра оперы и балета. Несмотря на возмущение одной части городской общественности и под одобрение второй, Солдатову удалось, привлекая специалистов завода, в кратчайшие сроки возвести новое здание на старом месте, вопреки обвинениям в самодурстве и покушении на святое. У него были большие планы. Возвести в Перми самолетостроительный завод.
Будет неправильно, если у читателей этого очерка создастся впечатление, что Солдатов делал все один. Будучи крупным руководителем, Анатолий Григорьевич пользовался большой поддержкой обкома партии, облисполкома, других общественных организаций.
Впрочем, за инициативу, решительность в действиях получал он не только грамоты и благодарности, но и выговоры от тех парткомов и обкомов. Очередной опалой было расценено его назначение в 1961 г. председателем Вологодского Совнархоза. После колоссального промышленного, оборонного потенциала Пермской области, вологодская земля предстала перед ним бедной золушкой у злой мачехи.
Увиденным в Вологде он был весьма удручен, но и здесь проявил всегдашний свой характер и манеру работать. Вызвал к себе строителей, проектировщиков и приказал им в ближайшие сроки сделать проект реконструкции города, чтобы как можно быстрее претворить его в жизнь. С улыбкой позднее рассказывал, как на эту его инициативу откликнулась местная газета «Вологодская правда». Приехал де знаменитый генерал Солдатов и скоро Вологда преобразится в красивый город. Он тогда посоветовал журналистам не писать преждевременно о том, чего еще нет.
Встреча Солдатова с Хрущевым в вагоне во время его поездки в Мурманск, вновь изменила отношение к Анатолию Григорьевичу. Опальному Генерал-майору было предложено возглавить Московский областной Совнархоз, от чего он категорически отказался, заявив, что швейными машинками, посудой и ситцем никогда не занимался и добавил: «Я инженер, работал в крупной индустрии».
Неуступчивому генералу предложили возглавить техническое управление Российского совнархоза, которым он и занимался до роспуска этой структуры, в связи с созданием отраслевых министерств. Так он вернулся в Москву. Завершился большой круг его жизни. Здесь в Москве он будет руководить небольшим предприятием, вплоть до выхода на заслуженный отдых. Но в памяти своей вновь и вновь будет возвращаться обратно в Пермь. Жадно расспрашивать всех, приезжавших в столицу пермяков, о том, как живет город, его любимый завод, как выглядит проспект и дворец. Он еще успеет побывать в Перми, увидит свой портрет в заводском музее, встретится с теми, кто работал вместе с ним на заводе в годы войны.
Силина, Т. И. Пять возвращений Анатолия Солдатова // Созвездие. – Москва: АВИКО ПРЕСС. - 2004. – Книга 2. – С. 143-163.